Шерлок Холмс и дело о фруктах - Страница 66

Итак, необходимое правило, которого придерживался мой патрон, — держать свои выводы при себе до окончания дела — было соблюдено. Теперь я наконец мог получить полное объяснение того, что произошло.

Я устроился на стуле, скрестил ноги и объявил тем же тоном, каким обычно обращался ко мне он:

— Контрабандисты. Я хотел бы знать о них всё.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Шерлок Холмс опустился на стул рядом со мной.

— Всё займёт слишком много времени, — сказал он. — Что конкретно вы хотели бы знать?

Я хотел побольше узнать о том выдающемся уме, который по изобретательности мог соперничать с умом недоброй памяти профессора Мориарти, и о том, как за несколько дней Шерлоку Холмсу удалось раскрыть организацию контрабандистов, остававшуюся незамеченной в течение нескольких лет.

— Даже если некоторые члены банды согласятся стать информаторами, всё равно мы можем никогда не узнать всех деталей, связанных с деятельностью этой банды. Рядовые члены, в чьи обязанности входит переноска контрабанды по ночам через Болота, практически ничего не знают о планировании операций и размещении товаров. У меня тоже весьма смутное представление об этом. Как вы хорошо знаете, нельзя делать выводы, не располагая фактами. У меня есть только предположения. Вы знаете мои методы. Я взвешиваю все возможности, используя научное предвидение, и выбираю тот результат, который кажется наиболее вероятным.

Он неторопливо набил трубку, зажёг её и вытянул поудобнее свои длинные ноги. Поскольку Холмс прибыл через несколько дней после меня, он получил вторую по классу комнату в гостинице. Она была поменьше моей, и её окна выходили на низкое здание, где размещалось заведение Уильяма Прайса, торговавшего зерном и удобрениями.

— Контрабанда, — задумчиво пробормотал Шерлок Холмс. — Если бы я находился на стороне преступников, а не закона, я бы написал монографию по этому предмету. Долгое время контрабандисты, те, что работали организованно и пытались ввозить контрабанду оптовыми партиями, считались самыми примитивными представителями преступного мира. Они всегда, так сказать, предпочитали дубину шпаге. Они добивались временного успеха, но лишь иногда и в определённых точках, где позволяли местные условия. Но они никогда не были в силах противостоять целенаправленным и умелым усилиям положить конец их деятельности. Скажите мне, Портер, вы когда-нибудь встречали континентальный экспресс на вокзале Чаринг-Кросс?

— Нет, сэр, — чистосердечно признался я.

— Вам следовало бы поинтересоваться этим. Я возьму это себе на заметку и отправлю вас туда, когда мы вернёмся в Лондон. Если вы окажетесь на вокзале перед самым прибытием поезда, то увидите на перроне группу бдительных таможенников, готовых начать досмотр пассажиров и багажа. Почему они это делают? Конечно, потому, что пассажиры и их багаж прибывают из-за границы. Теперь рассмотрим другой случай. Вам приходилось бывать в Юстоне, когда туда прибывает поезд, ну, скажем, из Бирмингема?

— Да, сэр.

— Видели ли вы там хоть одного таможенного чиновника?

— Нет, сэр.

— Если бы вы изучили обе эти ситуации с точки зрения контрабандиста, то к какому выводу бы пришли?

— Если бы я захотел провезти контрабанду в Лондон, то скорее всего я бы воспользовался поездом из Бирмингема, а не из Дувра. И уж конечно, я прежде всего постарался бы избежать поезда, идущего из Европы.

— Совершенно верно. Логика — бесценная вещь. Нам повезло, что её способны применять только некоторые преступники. Но, к несчастью, логические рассуждения доступны и крайне ограниченному числу полицейских. Однако, чтобы доставить контрабандные товары в Бирмингем, дабы затем безопасно транспортировать их в Лондон, вам придётся затратить едва ли не больше усилий, чем для привоза их прямо в Лондон. Вот почему умный контрабандист сначала всё так тщательно рассчитывает и планирует. Теперь рассмотрим ту группу контрабандистов, с которой мы познакомились прошлой ночью. Если бы я создавал свою монографию, Портер, то описал бы идеальную схему организации контрабандного бизнеса, практически идентичную той, что действует в этих местах, конечно за исключением отдельных индивидуальных деталей, которые я мог бы и упустить.

Холмс говорил, время от времени останавливаясь и выпуская плотные, переплетающиеся кольца дыма. Холмс считал, что, по всей вероятности, деятельность контрабандистов возникла из небольшого, случайного предприятия, рождённого отчаянной потребностью в деньгах со стороны обычных уважаемых членов общества. При других обстоятельствах они никогда не осмелились бы преступить закон. Многие законопослушные граждане не видели ничего преступного в занятиях контрабандой. Чарльз Лэм. в частности, заметил, что контрабандист — единственный честный вор, поскольку он не ворует ничего, кроме государственных доходов.

Здешние новые контрабандисты — а Шерлок Холмс полагал, что ядро рассматриваемой банды оставалось неизменным с первых дней её существования, — не видели ничего дурного в безобидном нарушении закона с целью спасения самих себя от нищеты. Они попробовали этим заниматься, им повезло, их не поймали. Поскольку они были новичками, им потребовалось определённое время, чтобы разработать технику, которую теперь они применяют так эффективно. Возможно, они были даже удивлены тем, насколько доходным может оказаться занятие контрабандой.

— Входил ли Эдмунд Квалсфорд в их число?

— Он, конечно, находился в весьма затруднённом финансовом положении и наверняка даже стоял у истоков организации. Занимаемая им позиция уважаемого члена общества оказалась бы весьма полезной для любой группы контрабандистов. Но я не верю в то, что именно Эдмунд Квалсфорд был способен мыслить столь последовательно, что именно он разработал эту замечательную систему и создал действовавшую без сучка и задоринки организацию, которая могла провести с участием тридцати или более человек операцию, подобную той, что мы с вами наблюдали прошлой ночью.